В "исторических трудах" новой плеяды "видных левопатриотических мыслителей" меня всегда удивляло и продолжает удивлять одно: каким образом люди, способные писать грамотные тексты, настойчиво делают на их основании совершенно детские, не выдерживающие даже примитивной критики заключения?(С. Кара-Мурза, «Потерянный разум»)
В стране, где существует Госплан, руководители государства лично подписывают все планы и документы о структуре экономики, включая её секретные части. Если Министр иностранных дел, Начальник Генерального штаба, Генеральный Секретарь СССР и "другие именитые советские политики и специалисты" заявляют цифру 20%, то верить, разумеется, нужно не им. Верить нужно американским лоббистам, ЦРУ, а также лично Кара-Мурзе, который всё узнал лучше всех и сейчас с нами поделится семечками.Подумайте только – для правительства США попытка оценить советскую экономику обошлась в миллиарды долларов и стала “возможно, самым крупным исследовательским проектом из всех, которые когда-либо осуществлялись в социальной области” - а для наших кухонных мыслителей это было раз плюнуть, они даже и не подумали, что в этом может таиться какая-то трудность.
Внимательному читателю: о чем в этом абзаце говорит директор ЦРУ? Об экономике СССР? Или все-таки о модернизации стратегических сил и военных приготовлениях? А к чему нас подводит Кара-Мурза?Выводы “Команды Б” об огромных масштабах и агрессивном характере советских военных приготовлений выглядят абсурдно преувеличенными. Не удивительно, что ЦРУ всячески стремится теперь откреститься от этих выводов, на основе которых строилась в основном вся военная политика США с середины 70-х годов. В своем докладе на Принстонской конференции директор ЦРУ Дж. Тенет признает, в частности, что “все до одной Национальные разведывательные оценки (НРО), подготовленные с 1974 по 1986 годы, давали завышенные прогнозы темпов и масштабов модернизации Москвой своих стратегических сил”. Ричард Перл, бывший замминистра обороны США по международной безопасности, писал: “Остается загадкой, почему была допущена столь огромная ошибка, и почему она приобрела хронический характер. Возможно, мы так и не узнаем истину ”.
Ничего подобного в США не признано.Здесь давайте зафиксируем факт: величина военных расходов СССР в размере 12-13% ВНП признана в США абсурдно завышенной.
"В поздние 1980-е до 25% экономики в Советском Союзе приходилось на оборонный сектор (в то время большинство западных аналитиков верили, что эта цифра была равна 15%). В это время в ВПК работал примерно каждый пятый из взрослых людей СССР. В некоторых регионах России практически половина рабочей силы была занята на оборонных предприятиях (сравнимые цифры США - примерно 1/16 от ВВП и 1/16 рабочей силы). В 1989 году четверть населения СССР имела отношения к вооруженным силам - служила в войсках, занималась военным производством или гражданской военной подготовкой"
// The Impoverished Superpower: Perestroika and the Soviet Military Burden
Это ведь не просто дурацкая, ни одним документом не обоснованная цифра. Это ещё и совершенно дурацкий показатель по сути своей. Вдумайтесь - престарелый химик делит объем закупок вооружений на уровень конечного потребления населения, и думает, что эта цифра отражает степень милитаризованности экономики.Исходя из структуры расходов на оборону выходит, что собственно на закупки вооружений до перестройки расходовалось в пределах 5-10% от уровня конечного потребления населения СССР. Таким образом, утверждение, будто “мы жили плохо из-за непосильной гонки вооружений” является ложным. В нем присутствует несоизмеримость величин.
Т.е. если я покупаю себе еду, одежду, машину, дом, и при этом государство на такую же сумму закупает танки - это плохая жизнь, это страшные 100%. А если я жру одну картошку, если очереди в километр длиной, колбаса в одни руки и талоны на сахар, о машине только мечты, вместо дома - хрущоба и 6 соток, при этом государство тратит на закупку (по символическим ценам) вооружений N<30% от этой суммы в денежном выражении, при этом тратя неизвестное количество денег на разработку, испытание и производство этих вооружений, вкладывая в него до половины материальных ресурсов страны, задействуя до четверти населения тем или иным образом - это ничего. Это нормально.
Сначала Кара-Мурзы рисует свои цифры на основе американских представлений, гневно обличая "кухонных мыслителей" (миллионы долларов затрачены!). А потом он эти же представления объявляет "примитивными" и "абсурдными". Советское же руководство по Кара-Мурзе ещё более примитивно - оно вообще не имело представления о структуре военных расходов своей страны. Словом, пустая пропаганда.Сама история о том, как “Команда Б” получила свои абсурдно завышенные данные, поучительна... Ибо этот эпизод, на мой взгляд, позволяет судить о том, насколько примитивными были американские представления о степени и характере милитаризации советской экономики.
Да уж. Западная экономическая наука просто руками разводит.Из этой истории следует, что советское хозяйство – явление сложное и трудно поддающееся анализу с помощью инструментов западной экономической науки.
"Центральный Комитет партии принял решение резко поднять производство сельскохозяйственной продукции. Много умных голов думали над тем, как решения партии в жизнь претворить. Думал над этим и первый секретарь нашего обкома. А вместе с ним думали и вторые секретари, думали третьи секретари, думали советники, консультанты, референты. Долго думал наш обкомовский секретарь. Наконец придумал. А может, кто подсказал ему: «Удобрения!»
Что ж, дело хорошее. Решили на местном химкомбинате увеличить производство удобрений. Комбинат продукцию государству сдает, но если вскрыть резервы, если экономить сырье и энергию, если работать ударно, если на трудовую вахту встать, то... На химкомбинате митинг собрали. Трубачи щеки раздувают, трубы медью отливают, сверкают, ветер красный кумач полощет, рабочий класс речи говорит. Сказано — сделано. Всю зиму экономили. А 22 апреля вышли на трудовой субботник и произвели тысячи тонн удобрений из сырья сбереженного.
Кончились трудовые праздники — за ними будни пошли. Утром с химкомбината прямо в обком позвонили: что с удобрениями делать? Все резервуары заполнены сверхплановой продукцией. Если ее немедленно не забрать, то комбинат остановится. Его, как корову, вовремя доить положено. Остановить производство нельзя — за это не премируют. Отдать сверхплановую продукцию государству тоже нельзя — для ее вывоза железнодорожных цистерн не запланировано. А на комбинат тем временем все новое сырье идет — куда его девать? Из обкома в райкомы позвонили, а оттуда в правления колхозов: принимайте подарочек, да побыстрее.
Весть о том, что нашему колхозу бесплатно отвалили 150 тонн жидких удобрений, председателя нашего не обрадовала, не развеселила. Забрать подарок в 24 часа приказано. А у нас в колхозе семнадцать машин, да только три из них с цистернами. В одной из них молоко возили, в другой — воду. Для перевозки удобрений они как то не подходили. Оставалась только одна цистерна — та, что для бензина. То была совсем старая машина, ГАЗ 51 того выпуска, когда двери кабины не железными делали — деревянными, из фанерок. До города 73 километра. Учитывая состояние наших дорог, это означало пять часов туда и пять часов обратно. В бочку только полторы тонны вмещалось. А водителем той машины был я.
— Слушай, Витька, — говорит председатель — Если ты не будешь спать 24 часа, если батареи в твоей развалюхе не сядут, если радиатор не разорвет паром, если не заклинит коробку передач, если ты не засядешь в грязи, то ты за сутки сделаешь два рейса и привезешь три тонны. Но тебе за 24 часа нужно совершить не два рейса, а сто!
— Понятно, — сказал я.
— Это не все, — говорит он. — У нас с бензином проблема. На три рейса я тебе бензина, конечно, дам, а остальные девяносто семь делай как знаешь. Хоть жопой толкай свой грузовик.
— Понятно, — сказал я.
— На тебя, Витька, надежда. Не сделаешь сто рейсов — меня с председателей снимут.
Это я знал. Председателя нашего мы все не любили. Он это знал. Но если его снимут, то пришлют еще худшего. Этого мы не желали. Он и это знал.
— Все ясно?
— Нет, не все. Допустим, я сделаю сто рейсов... без горючего, куда эти самые удобрения девать?
Председатель окинул широкий колхозный двор озадаченным взглядом. Действительно, куда? Ленина угораздило в апреле родиться, оттого сверхплановую продукцию производят на ленинских субботниках именно в апреле. Когда эти самые удобрения в землю вносить, мы точно не знали, но во всяком случае не в апреле. Где же их тогда хранить? 150 тонн вонючей ядовитой жидкости?
— Вот что, — говорит председатель, — дуй поскорее в город, да смотри, что люди делать будут. Партия ведь не нам одним такую головоломку задала. Другие колхозы ту же проблему на повестке дня имеют. Смотри, что люди делать будут, то и ты делай. Найдется же в нашей области голова светлая, которая разгадку придумает. У нас народ талантливый. Успехов тебе, и без победы не возвращайся. Без твоей победы мне голову свернут, а я тебе голову сверну. В этом не сомневайся.
А разве я сомневался?
Очередь у комбината длинная. Машины всяких марок, всяких цветов. Одно их роднит — потрепанные все как на подбор. Я колхозные машины за версту узнаю. Они, вроде как нищие инвалиды, в толпе выделяются. А тут целое сборище нищих. И ЗИЛы и их предшественники сталинские ЗИСы; у кого на моторе написано «Автозавод им. Молотова», а у кого просто «Горьковский автозавод». Но грязные все. Работа споро идет. Тонны вливают в наши бочки сноровисто, и оттого очередь быстро движется. Только вот чудеса, только что машина инвалид под погрузкой была, а глядишь, она уж успела обернуться, и уж в хвосте очереди пристроилась. Вроде и крыльев у нее нет. Что за прыть? Что за скорости? Или дорогу им необычную вымостили? Как ее ни мости, а и до ближайших колхозов за десять минут все равно не управишься.
Тут и моя очередь подошла. Бак в две минуты мне до краев заполнили. Учетчик моему родному колхозу первые полторы тонны записал. Вывел я машину за ворота, но не в свой колхоз еду — пристроился за бензовозом, что впереди меня был. Что он делать будет, то и я повторю. А делает он то, что все другие делают: от ворот комбината влево да вниз к берегу Днепра, трубу в речку сбросил да удобрения туда и спустил. Я точно так же поступил. И все вокруг тоже. Так и пошло. Десятки рейсов, сотни машин, тысячи тонн. А по воде огромное пятно расплывается, на солнце блестит, как золото. А рыбы то сколько! Как же Днепр рыбой богат! От края до края сомы пудовые, да щуки остромордые, да лещи жирные. Все они на поверхность всплыли да белыми брюшками кверху. Если бы не химия, так и не знали бы мы, как наши реки богаты! А тут смотри, любуйся. Да только некогда нам любоваться. Работа не терпит."
// В. Суворов. "Освободитель".
Гы, это вроде Кара-Мурзы?Гайдар, конечно, мало кого интересует. Мы говорим о сознании честных интеллигентов.
Мда. Потерянный разум честных интеллигентов.А в СССР всякое производство было выгодным, всякий клочок годной земли использовался.
